Охота

Охотничьи собаки

Если человек имел собаку, он будет помнить ее всю жизнь. Вспоминая ее, человек вспоминает и себя — лучшего, возвышенного покровительством к существу бесконечно преданному, ничего за это не требующему и лишь молчаливо, но глубоко озабоченного тем, чтобы хозяин не бросил его, не перестал являть божескую милость.

Но быть богом не просто. Даже таким небольшим, каким следует быть человеку в отношениях с собакой. Есть люди, которые, заведя пса из-за моды или по случаю, ничего не находят в этом союзе. Таким и вспомнить нечего. Обычно же человек, однажды испытав отнесенное к себе чувство привязанности, потом о нем тоскует. Тоску по собаке может заглушить только другая собака. Я знаю это по себе: мне тоже вспоминались собаки, жившие в доме моего детства, а когда встречал собаку на улице, делал ей знаки — незаметно, чтобы не навлечь гнев ревнивого хозяина,— и был счастлив, если она хотя бы издали «улыбалась» и помахивала хвостом.

Так вот, если у вас есть пес и вы идете с ним по улице, а встречный смотрит на него, и причмокивает стыдливо, и «делает глазки» — он наверняка тоскует по собаке! Эти действия, конечно, идут вразрез с общепринятым понятием о поведении собак, в особенности служебных.

Но все равно, будьте снисходительны к таким встречным и не старайтесь эгоистично ограничить свойственное собакам расположение ко всем людям любовью лишь к себе. Не все имеют возможность держать собаку.

Тот, кто хоть раз послушал в гулком облетевшем лесу гончих, вдохнул вместе с бодрящим осенним воздухом все очарование черной тропы предзимья, тот запомнит эту охоту на всю жизнь.

Обычно человек и собака на охоте — это одно целое. Собака дополняет своего хозяина, его отсутствующую способность разыскать дичь с помощью чутья. Они проводят охотничий день рядом, держа друг друга на виду.

Гончие составляют исключение. Они наиболее независимы, самостоятельны, наиболее дики из всего собачьего охотничьего рода. Флегматичным, упрямым и нетребовательным в смысле житейских удобств, им от века положен зарок: найти, взбудить зверя и гнать его, настойчиво гнать с голосом, не видя зверя и довольствуясь лишь цепочкой его пахучих следов. Спущенные в лесу со сворки, гончие отправляются в широкий поиск — полаз и уходят за зверем так далеко, что их бывает не слышно.

И вот они возвращаются по сумеречной улице домой: усталый хозяин и тихо трусящий по стежке гончак, «намотавший» за день на свой «спидометр» полторы-две сотни километров. Дома гончий заглянет в пойлушку и отправится под стог, в конуру, а то и просто в дверной лаз дровяника, и будет там спать врастяжку на щепках, подергивая во сне лапами и всхлипывая, еще раз переживая перипетии гона, чтобы назавтра затемно быть готовым к новой охоте. Таковы гончие!

В тех местах, где держатся волки, для гончей собаки существует реальная опасность попасть им в зубы. Нет ничего проще для волка, как перехватить на гону собаку, которая сама лаем извещает всю округу, где она в это время находится. Увлеченная делом, гончая до последних минут не замечает, что за ней тоже идет охота.

Чтобы отпугнуть волков, некоторые охотники подвешивают своим гопчакам на ошейники кумачовые флажки и колокольчики — не бубенцы-глухари, которые быстро забиваются снегом и молкнут, а простые, «языкастые» колокольчики. Гончие быстро привыкают к своему необычному убранству и беспрестанному звяканью и не обращают на них внимания.

Случается, ровный гон собак обсечется. Хорошо, если это обычный скол, когда собаки потеряли след и сосредоточенно разбирают хитросплетения лисьих следов, отыскивая в их клубке нужную ниточку. Хуже, когда после короткой перемолчки вместо возобновившегося размеренного гона раздается обиженный, раздосадованный брех, доносящийся с одного места. Это значит, что лиса понорилась.

Понорившуюся лисицу помогут добыть собаки — мастера по норной работе — отважные фокстерьеры.

Пока хозяин осматривает нору и ее окрестности, выглядывая отнорки, через которые может уйти зверь, фокстерьеры рвутся к лазу, поскуливают, дрожат от возбуждения и, сталкиваясь, поругиваются между собой. Как все зверовые собаки, они злобны к зверю и ласковы к человеку. Фокстерьерам (фокс по-английски — лиса) предстоит нелегкая и опасная работа: схватиться со зверем в тесной и глубокой норе. Борьба идет на равных: ловкость, мгновенная реакция, защита уязвимых мест и — зубы, зубы, выставленные друг против друга. И вот лиса не выдерживает. Рыжим факелом выметывается она в ворохе палых листьев, забивших дальний отнорок, в комьях снега!

Труднее приходится норным собакам при охоте на барсука. Он сидит в норе крепко, покидает ее крайне неохотно и ведет борьбу до конца. За отчаянное сопротивление и яростное, устрашающее шипение его на Севере зовут язвуком, язвецом. Старого, видавшего виды барсука берет далеко не каждый фокстерьер.

В норе хорошо работают и таксы, ставшие теперь сравнительно редкими. Эти маленькие и длинные, на вывернутых коротких и крепких лапах собачки держатся с таким достоинством, которое украсило бы любого великоростного пса. Это родовое достоинство умных и серьезных собак, знающих цену как себе, так и усилиям многих поколений людей, настойчиво создававших себе помощника, как нельзя более приспособленного для норной охоты — самоотверженного, с железной хваткой огромных клыков, приставленных будто бы от большого пса, мускулистого и неожиданно, не по росту тяжелого, если взять на руки. Таксы — эти родовитые карлики с басовитым, опять-таки не по росту голосом — трогательно, без тени подобострастия привязаны к хозяину, но из-за присущего им чувства собственного достоинства очень самолюбивы и обидчивы при несправедливости. Все эти качества наряду с симпатичным уродством, по-своему подчеркивающим аристократичность происхождения, придают таксам своеобразное и глубокое обаяние. Впрочем, здесь надо оговориться: людям, принимающим мир «по одежке», а не по существу, таксы обычно не нравятся.

Сохраняя таксам силы для подземных сражений, хозяин носит их чаще всего за спиной. Собачки сидят в рюкзаке, темными и умными, чуть грустными глазами оглядывают из-за плеча лес, слушают далекие голоса гончих, принюхиваются к лесным запахам. В прихлынувшем чувстве признательности они тычутся влажным носом в хозяйское ухо и терпеливо ждут своего часа.

Раз зашла речь о норных собаках, хочется сказать несколько слов о шотландских терьерах, называемых скотч-терьерами, или просто скотчами. Они отнесены у нас к группе декоративных собак лишь потому, что целому ряду поколений скотчей, вывезенных в свое время из Шотландии, было отказано в праве поработать в звериной норе. На родине они слывут завзятыми крысоловами и используются для охоты на барсука.

Попробуйте найти собаку более оригинальной внешности, чем скотч!

Его силуэт, будто вычерченный рукой художника-кубиста посредством прямых линий, складывается из прямоугольного коренастого тела и крупной прямоугольной головы. Небольшие стоячие уши, задорно поднятый хвост, короткие крепкие лапы не нарушают геометрии форм. Редкий прохожий не наделит вниманием скотча, важно прогуливающегося невдалеке от хозяина с таким независимым видом, что трудно понять, кто кого вывел на прогулку.

Скотчам чуждо угодничество. Они самостоятельны, независимы и упрямо отстаивают свои взгляды и свою правоту. Эти черты скотча легко подметить на любой выставке декоративных собак, среди которых он держится с особым достоинством, как бы напоминая об издревле заложенной в нем квалификации мастера-норника, и не допускает со стороны прочих собак никакого панибратства. Храбрость скотча, присущая настоящим норным собакам, часто проявляется в том безрассудстве, с которым он вступает в конфликт с собаками значительно больших размеров и ставит их в тупик своей решимостью драться до конца.

Все, кто держал скотчей, единодушно отмечают их верность, прямоту и цельность.

Но не только эти располагающие черты характера влекут к скотчу. Занимает возможность сделать из него рабочую собаку и понаблюдать, как затаенная охотничья страсть будет оживать. В конце концов она должна расцвести в нем, словно старинное живописное полотно после снятия более поздних слоев краски...

Вспоминая охотничьих зверовых собак, я, конечно, не мог обойти борзых, этих «узких специалистов» по степному резвому зверю: зайцу-русаку, лисе и волку. У всякого, кто читал описания псовых охот в «Войне и мире», в произведениях Пушкина и Некрасова, а может быть, и у Дриянского, кто видел полотна Сверчкова и Степанова, рисунки Комарова, вид борзой оживляет представление об удалых русских охотах — шумных отъезжих полях владетельных помещиков, с хлебосольной и унижающей милостью принимавших в свою охотничью свиту мелкопоместных соседей.

Глазам предстают гончие стаи, ведомые выжлятниками с яркими перевязями через плечо, на которых поблескивают медные рога, своры борзых с громогласным доезжачим во главе, второй после ловчего фигурой в отъезжем поле...

Вся охота строилась и держалась на борзой. Это для нее выжлятники кидали в острова леса стаю выжлецов-гончих, которые должны были взбудить зверя и выставить его стоявшим на переходах и лазах охотникам-господам, державшим наготове борзых. Поимистые борзые славились, были широко известны и стоили больших денег. Фавориты и фаворитки имели доступ в господские покои и слонялись по комнатам, лениво приспустив хвосты-правила.

Барских охот, разумеется, больше нет. Да и держать в городских квартирах борзых и гончих почти невозможно. Когда, в кои времена выберется горожанин на охоту с гончей или борзой? У сидящей взаперти собаки «разбредется», ослабнет лапа, и охота станет мучительной и для нее и для хозяина. Кроме того, гончие лучше работают в местах знакомых, к которым добираешься от родного крыльца пешком. Мало ли было случаев, когда городские воскресные охотники, не дождавшись затянутую гоном собаку, были вынуждены возвращаться, чтобы успеть на работу, и потом безуспешно разыскивали выжлеца?

Поэтому мысли мои склонялись к подружейной, или легавой собаке, работающей по перу, которой положено жить в доме.

Говорят, характер хозяина откладывается в поведении собаки. В какой-то степени, возможно, происходит и обратное: темперамент и привычки собак находят отражение в натуре их хозяев. Прежде всего это может быть отнесено к владельцу легавой собаки: и дома и на охоте они всегда вместе. Работая челноком в поиске, застыв на стойке перед близкой птицей, собака поглядывает на хозяина: следует ли он за ней, понимает ли ее действия? Подняв птицу на крыло, воспитанная собака должна удержать себя от искушения броситься вслед. При взрыве дичи она должна лечь (потому и легавая) и за упавшей добычей отправиться только после того, как будет дана команда. Сложность натаски и работы легавых определяют индивидуальность их методов охоты, и успех во многом зависит от того, насколько охотник и собака привыкли друг к другу.

Среди легавых собак более других известны, пожалуй, сеттеры: английский крапчатый лаверак, красный ирландец и черно-подпалый шотландец-гордон. Все прекрасно в этих собаках: доброта умных, постигающих тебя глаз, с высоким теменем голова, подкупающая женственность, ласковая простота отношения при первом знакомстве — верное свидетельство интеллекта... Всегда я мечтал о сеттере и всегда что-то удерживало меня от его приобретения. Кажется, сознание, что я пока все еще не могу дать псу того, что требует его происхождение, его порода: кропотливой грамотной натаски, систематической охоты в подходящих местах, которых становится меньше год от году.

Работа легавой начинается обычно в конце августа. Представьте себе росистое утро, стрелы лучей низкого солнца, пробивающие холодную листву деревьев, поседевший от росы осокистый луг с кустами тальников, между которыми покачивающимся, стелющимся скоком носится, потряхивая намокшим подвесом шелковистой псовины, сеттер. Полоска темной, обронившей росу травы тянется вслед за ним, отмечая челнок его поиска... Кто из охотников не мечтал о такой подружейной собаке, работающей в постоянном взаимопонимании с хозяином, в непосредственной с ним близости? Благородство характера выдержанной, правильно воспитанной собаки возвышает охоту и, если хотите, утончает и самого охотника, потому что он не может не стараться постичь своего четвероногого помощника и не считаться с его особенностями.

Рабочий сезон легавой собаки завершают осенние вальдшнепиные высыпки. Как оживляет приглушенные краски чернолесья желто-пегая «рубашка» пойнтера, его энергичный верхнечутый поиск на быстром, размашистом галопе! Точно наткнувшись на невидимую натянутую проволоку, он приостанавливается, прихватывает, теряет и снова ловит тонкую, размытую движением воздуха струйку дичного запаха, доступного лишь несравненному чутью легавой собаки, ее совершенному, недостижимому для нас аппарату обоняния. Жируя в потной лощине, заросшей бересклетом, бузиной и крушиной, вальдшнеп натоптал, переместился, и собака, втягивая пахучую струйку, ведет к затаившейся птице. Скульптурно вылепленные под гладкой короткошерстной кожей мускулы, упругий сухой и тонкий хвост-прут исполнены нервного напряжения и сдерживаемого волнения. Резче, «толще» запах, ближе, ближе птица! Стоп! Древний инстинкт хищника, задерживавшегося перед последним броском, отработанный неторопливой, умелой натаской, останавливает собаку в нескольких шагах от птицы. Дальше нельзя, птица может сорваться до подхода хозяина. Немая финальная сцена охоты собаки за птицей. Высоколобый, с неподвижно устремленным вперед взглядом горящих глаз, с приподнятой, словно бы занесенной для следующего шага передней ногой и чуть подрагивающим прутом хвоста, пойнтер в его мертвой стойке великолепен. Что был бы охотнику трофей сам по себе, без этого удовольствия видеть профессиональную, осмысленную работу его собаки, любоваться красотой живого, послушного его воле изваяния!

Говоря о подружейных собаках, следует упомянуть спаниелей, которые не делают стойки. Эти небольшие длинноухие собачки — птичьи гончие: их задача найти дичь и выставить ее на крыло. Им не возбраняется при этом подать голос, известить хозяина о взлете птицы. Вежливые, смышленые, интеллигентные, они очень подвижны и часто обладают охотничьей страстью не по своим физическим данным. Измотав силенки в тяжелых зарослях или на болоте, спаниель продолжает некоторое время трудиться за счет темперамента и доходит До изнеможения. Бесполезно подгонять уставшего песика: он честный работяга и трудится пока может. Надо дать ему передохнуть. Он быстро восстанавливает силы и вновь работает с полной отдачей.

Спаниель — непревзойденный пловец и даже ныряльщик, он покладист, ласков и весел, но тяжеловато ему в буреломных северных лесах.

Выбор собаки зависит не только от вкуса, но и от склада характера хозяина, от его возраста, здоровья и условий жизни.

Похожие публикации:

Участки для нагонки собак
Приобретая щенка, охотник должен знать, что каждая собака имеет свои особенности характера. Одна начинает работать раньше, другая позже, одна при обучении требует вежливого, ласкового подхода, другая, наоборот, более сурового. Некоторые собаки с первых же выходов в угодья показывают страсть к охоте и, как бы самостоятельно отдаваясь охотничьему инстинкту, начинают работать, иные более медленно берутся за дело. В это...

Гончие в древние времена
Гончие — древняя группа охотничьих собак. Они были известны в Древнем Египте уже в 2500 г. до н. э. Из Северной Африки эти собаки попали в другие страны. Древние римляне и греки разводили несколько типов гончих, которые отличались друг от друга ростом, телосложением, окрасом. Греки очень ценили такие качества гончих, как быстрота (паратость), способность долго и неотвязно преследовать зверя (вязкость), голос. Р...

Как выбрать щенка русской пегой гончей
В литературе дано очень много полезных советов по выбору щенков. Каждый любитель, бесспорно, пользуется ими. Однако, когда собака вырастает, многие остаются недовольны своими питомцам. Попробуем разобраться, в чем же дело. Получить щенка, который бы не имел недостатков, трудно, поэтому условимся, что под термином «рабочая собака» (для гончих) мы будем иметь в виду только три ее самых важных для охотника качества...